Позиция полного подчинения

Рига, 2025 год

Марина замерла, ошеломленная происходящим здесь и прямо сейчас. Она даже не могла себе представить, что такое может произойти в её жизни, не предвидела этого, никогда бы не подумала об этом, особенно, что причиной этого может быть он, её муж! И получить это именно от него! На её глазах навернулись слезы, и она невольно пошатнулась. Не столько от самого удара. Просто сам факт того, что Николай залепил ей пощечину, и не просто пощёчину, а звонкую и болезненную, её просто изумило. Никогда раньше она не видела ни одного кадра в кино, где муж избивает свою жену, никогда и ничего не читала об этом. Она была довольно рафинированной женщиной с внушительным брачным стажем. Сильная и резкая пощёчина от раздраженного мужчины – это ещё можно себе представить, но получить удар от спокойного, размеренного, владеющего собой мужа – вот что делало ситуацию, случившуюся с ней ещё более унизительной. Такова видно была её карма – в определённый срок её жизненного пути быть униженной мужчиной всей её жизни.

— Всё, с меня достаточно, хватит мне твоего нытья, ты просто постоянно жалуешься на нашу жизнь, критикуешь её… сплошной негатив. Я больше так не могу.

Николай спокойно, даже холодно и отстранённо смотрел на неё, и Марина просто кожей чувствовала его решимость разорвать паутину их пусть и хрупких, но семейных отношений, его силу, настолько мощный её импульс, что она не могла произнести ни звука, и в одно мгновение поняла, что вдруг лишилась всех своих когнитивных способностей, и сейчас может потерять всё, чем обладала к этому времени. Она подошла к нему поближе, свернулась калачиком в объятиях мужа и крепко обняла его. Он слегка заколебался и тоже сжал её сильнее, очевидно изнуренный их непрерывными сексуально-интеллектуальными поединками в последние месяцы совместной жизни. Но в то же самое время Николай уже окончательно решил для себя, что так или иначе этому их сосуществованию нужно положить конец. Марина, между тем, прижалась к нему, как животное, например кошка, нуждающаяся в ласке хозяина и, как он почувствовал, взволновалась, возбудилась. Вдруг она отстранилась, не осмеливаясь взглянуть на него, взяла его руку, поднесла её ко рту для поцелуя, а затем положила её на ушибленную им щёку. Она понимала, что ей никогда больше не удастся пережить то же самое чувство, как при первой пощёчине, но она горела желанием снова пережить это, хотя бы подобие этого чувства, и подставила мужу свою щёку. Это было похоже на прорыв плотины грязи, освободившей её разум от разлагающихся токсинов в её организме.

Источники желания организма под названием Homo sapiens до сих пор остаются загадкой для всех ведущих психиатров мира. Они постоянно открывают миру на страницах газет и журналов всё новые и новые источники, родники наслаждений, но никто не понимает — это результат научного исследования или банальная мистификация. Николай почувствовал, как его хуй, так долго отдыхавший в последнее время, наконец-то вспоминает о своём существовании и предназначении. Не спрашивая себя почему и не обвиняя жену абсолютно ни в чём, он просто влепил ей вторую, а затем и третью пощёчину, одна сильнее другой. И звонче! «Она даже не пыталась защититься», — продолжал он, чувствуя, как щёки жены краснеют и горят, становятся пунцовыми, как текут по ним крупные прозрачные слезы. Он схватил её за шею, немного придушил и уложил на кровать в спальне. Затем сорвал с неё колготки и трусики и яростно проник в её пизду одним толчком, глубоко внутрь неё, истекающую кровью и нуждающуюся в сексе. Ведь он не случался меду ними уже несколько недель. Николай поднял её ноги вертикально, чтобы как можно глубже овладеть ею, и её дикие крики смешивали удовольствие и боль от такого глубокого проникновения.

Поскольку этого ему было недостаточно, желая поиметь её так, как никогда раньше, возбужденный её пассивностью, он ещё больше задрал её ноги вверх, дабы освободить доступ к её заднице, которую он тут же довольно неуклюже вскрыл без всякой нежности и почтения одним, а затем двумя пальцами, прежде чем засунуть внутрь свой твердый, как никогда раньше за последние пятнадцать лет хуй. Он с облегчением обнаружил у себя настоящую и красивую эрекцию, словно вернувшись в студенческие годы, поскольку его либидо уже долгое время было на уровне полумачты. Анальное проникновение поначалу было довольно нежным, но пришло время пробиться внутрь, не спрашивая её мнения. Его жена была здесь только для того, чтобы подчиниться его желанию. Когда он, наконец, закончил, то тут же схватил её руки, прижав их к матрасу, и прислонил к её пизде свой всё ещё эрегированный член.

— Так вот что тебе нужно, сучка! Чтобы тебя постоянно держали в таком возбуждённом состоянии, били, трахали, как шлюху! Ту самую шлюху, которая жила в тебе всю твою жизнь… глубоко внутри тебя, не правда ли?

— Да, да, да, Боже мой! Да!

— Я сейчас обниму тебя, и ты поймёшь, что меня больше не беспокоит твоя блядская сущность. Ведь я всегда говорил тебе, что хочу тебя трахать, как шлюху!

— О, да, сделай меня своей настоящей шлюхой!

— Да, ты права, я это сделаю, хочешь ты того или нет. Ты должна раз и навсегда уяснить, что отныне меня больше не волнует твоё мнение на этот счёт. А если ты этого не хочешь, если ты с этим не согласна, то милости прошу - убирайся прочь с моих глаз!

— О, любовь моя, я так тебя люблю, что сделаю всё, что ты захочешь!

Не обманываясь её словами, ведь Николай прекрасно знал, что сгоряча Марина могла наобещать всё что угодно, он на этот раз поклялся себе не дать ей ускользнуть из паутины своих слов. Он трахал жену долго, методично, внимательно прислушиваясь к её крикам и стонам. Он не хотел кончить раньше времени, а желал просто полностью измотать Марину, продлить боль в её теле и душе ещё на несколько дней, поскольку сейчас она… её тело и душа полностью были открыты для его слов и движений. Просьбы и мольбы вскоре потекли из её рта, возбуждая его и ещё больше её, но Николай по прежнему довольно хладнокровно поигрывал с её анусом, прежде чем снова резко и безжалостно броситься внутрь. Марина с бессмысленным выражением лица покачала головой, полностью опустошённая, но при этом одна её рука играла форте на клиторе. Очевидно, помятая о приказе мужа, она не смела заставить себя кончить, всё ещё чувствуя весь гнев и доминирование мужчины, который сейчас её ебал в задницу. Но ласки клитора позволили, между тем, терпеть ей нарастающую боль в попке, и даже получать наслаждение от анального проникновения.

Когда Николай наконец вытащил свой член из её задницы, она подумала, что худшее осталось позади, но это оказалось в корне неверным суждением.

— Давай, сучка, хорошенько почисти мой член и одновременно заставь себя кончить, вылизывая мой грязный член в дерьме из твоей задницы.

Марина обхватила его пенис, покрытый коричневыми отметинами экскрементов. Она задохнулась от ужаса, ведь она всегда даже мысленно отказывалась от таких унизительных действий, но на этот раз позволила себе сделать это наяву. Её язык скользил по грязной, попахивающей дерьмецом головке члена мужа, а её рука рисовала такие же круги на её собственном влагалище и клиторе. Стыд захватил её разум, равно как и оргазм, заставивший Марину беззвучно кричать, затыкая рот неожиданно стоячим колом хуем супруга. Наконец он лёг рядом с ней, вдруг умиротворённый, несмотря на то, что ещё не кончил к этому времени. Она больше не просила его ни о чём, а просто свернулась калачиком возле его ног.

— Тебе это понравилось? – спросил он.

— О, да, это было чудесно.

— И то, что я отвесил тебе пощёчины и грубо выебал?

— Да (Прошептала она, настолько тихо, что он её едва услышал)

— Я больше не могу терпеть твоё отношение ко мне, я хочу, чтобы оно изменилось. Сейчас и радикально.

— Я Да ладно, я постараюсь.

— Иначе я уйду.

Его приговор упал в бездонную яму тишины. В голове Марины мысли плясали бешеный рок-н-ролл. Это неожиданное признание стало полной неожиданностью для неё, и то, что Николай смог произнести такое в то самое время, сразу после того, они только что занимались любовью, говорило лишь о том, что он думал об этом в то самое время, когда ебал её! Как это было возможно? Но нет, это было невозможно!

— Я сделаю всё, что ты захочешь, обещаю (Она ещё сильнее прижалась к нему)